В 1990 м году Жиль Делёз написал свою легендарную статью «Постскриптум к обществам контроля». Статья рассматривает концепцию "дисциплинарных обществ" Фуко, изложенную в его работе «Надзирать и наказывать: рождение тюрьмы» и предполагает актуальный кризис этой концепции, с последующим переходом к более эффективным и прогрессивным "обществам контроля".

Вот вам видео-подкаст с озвученным текстом обсуждаемой статьи. Для тех же, кому недосуг читать или слушать, я быстренько поясню.

“Дисциплинарные общества” приходят на смену “обществам власти сюзерена”. В “обществах власти” контроль осуществлялся точечно, варварски и грубо. Плюнул мужик барину на ботинок, на конюшню его, пороть. Спиздил мужик бочонок чачи, в расход негодяя. Бабы ещё нарожают.

То бишь никакой “массовой справедливости” до появления “дисциплинарных обществ” не было. И она нахер была не нужна. И даже вредна. Общество склеивал страх перед быстрой и произвольной карой сверху. Барской, царской и наконец божьей.

Наполеон ненароком инициирует появление первых “дисциплинарных обществ”. Точнее,первое “дисциплинарное обществ” возникает в ходе французской революции. Это общество было примитивным, экстатическим и вообще стрёмным. Наполеон же “остужает” найденную форму и превращает её в удобный и стабильный концепт.

В “дисциплинарных” обществах люди размещаются на территориях буквальных физических “дисциплинарных пространств”, таких как “тюрьма”, “школа”, “больница”, “казарма”, “завод”. Каждое из этих пространств обладает жесточайшей дисциплинарной системой и требует беспрекословного подчинения распорядку от каждой личности. Именно на такой “дисциплинарной зоне” и появляется концепт “всеобщего закона” и “массовой справедливости”.

То бишь 19 й век изобретает “тюрьму” в её теперешнем понимании и проецирует эту схему человеко-пользования буквально на все общественные институты. То есть тюрьма становится формообразующим модулем общества вплоть до конца двадцатого века. Наши с вами родители жили в этой самой “дисциплинарной зоне” и совершенно не питюкали. Покорно переходили из школы в армию, а из армии на завод. Тот кто не хотел идти в армию, например, понуро шел в тюрьму или же в больницу.

Однако, с появлением компьютера, интернета и мобильной связи неэффективность “дисциплинарных пространств” проявилась с очень высокой отчётливостью. И, само-собой, дело было не в мифическом стремлении массового человека к свободе.

Причин неэффективности дисциплинарных пространств было множество. Однако их худо-бедно можно разнести на пару категорий. Первая категория - это неудобства связанные с тем, что “дисциплинарное пространство” продуцирует сравнительно мало “ярких личностей”, необходимых для продолжения бурного технического прогресса.

Вторая группа проблем происходит от того, что “ярким личностям” требуется “особое отношение”, и “специальное вознаграждение” принципиально конфликтующее с политикой “всеобщего закона” и “массовой справедливости”.

Американский Лос-Аламос, конечно неизмеримо приемлемее российских шарашек, но и в нем хорошего исключительно мало.

В больнице невкусная еда. Больницу дорого содержать. Больница является очагом распространения инфекций. Всё это делает больницу неэффективной и нежеланной. С заводом и тюрьмой аналогичные проблемы.

Таким образом возникли предпосылки к формированию “общества контроля”.

Главное отличие “общества контроля” состоит в том, что оно преодолевает территориальную привязку “дисциплинарного пространства”. Оно предлагает возможность удалённого труда, в противовес непременному ежедневному посещению завода или же офиса. Оно всё чаще заменяет “лишение свободы” её почти что символическим ограничением.

Появляются мобильный телефон, чипированный “биометрический” паспорт и чипированная же банковская карта, позволяющие отслеживать территориальное положение личности. Прямое содержание “преступников” в тюрьмах всё чаще заменяется, например “браслетом на ноге”.

Тут вспоминается история восхитительного Артура Хейза, который провёл “с браслетом на ноге” аж четыре года. При этом он писал восхитительные экономико-философские статьи, участвовал в международных технологических и экономических конференциях и даже катался на горных лыжах на Хоккайдо.

“Общество контроля” было много гуманнее и разумнее “дисциплинарного общества”. И вследствие этого оно быстрее развивалось и быстрее генерировало капитал. Именно эта “скорость” сыграла с ним злую шутку.

“Общество контроля” умудрилось “постареть” и деградировать ещё толком не успев развиться. Прямо сейчас мы с вами живём в момент тяжелого кризиса “общества контроля”. При этом мы видим, что очень большая часть человечества продолжает жить в условиях “дисциплинарного общества” и по его тюремным законам.

Что же сломалось в “обществе контроля” и в какой социальной схеме нам с вами предстоит жить в будущем?

Попробую так же разделить все многочисленные проблемы “общества контроля” на два пакета, как я это (достаточно грубо) проделал с “дисциплинарным обществом”.

Первый пакет проблем связан с драматическим падением жесткости естественного отбора в корпоративных пространствах, составляющих несущую конструкцию “общества контроля”. Об этом я писал отдельный текст.

Падение жесткости естественного отбора привело к галопирующей деградации руководств государств и крупнейших корпораций. Голова “корпоративной змеи” загнила.

С другой стороны, резко упала динамика роста вознаграждения для рядового трудящегося по отношению к кумулятивному росту капитала. Это в сочетании с перманентной инфляцией фиатных финансовых активов привело к снижению ценности членства в корпорации для рядового работника.

Если учесть, что всё это происходит на фоне повсеместного роста налогов, и, как следствие, безработицы, простому парню жить стало может быть и лучше, но точно не веселей.

В итоге корпорации и государства стали себя вести, как злобные и слабоумные отморозки, а “поставленные на контроль” люди вдруг осознали существование “крючков”, на которые их “насадили”. И люди стали быстро и эффективно учиться “слезать с крючков”. Движения по выходу из “зон контроля” приняли массовый характер.

Ко второму пакету относится и чисто техническая проблема обработки космического количества “человеческих данных”. Когда ты контролируешь всех, ты не контролируешь никого.

И тут, как это обычно и бывает, из кустов появился технический прогресс. Он предложил блокчейн, позволяющий в очень высокой степени снизить зависимость человека от финансового контроля и искусственный интеллект, позволивший человеку во множестве случаев послать к псам смердящим централизованные “высшие школы” и “больницы”.

Очевидно, что мы вступаем в какой-то новый период социального строительства. Что же это за период?

Я бы назвал этот период (это не устойчивое состояние общества как было прежде, это другое) периодом “фильтрации и отсева”.

Вы помните, выше я отметил, что к моменту вступления “общества контроля” в глобальный и масштабный кризис полного отказа от “дисциплинарного общества” не произошло. Таким образом мы сегодня имеем три действующих социальных машины. Тюремно-заводскую, “надзирающую”, корпоративную “контролирующую” и новую, свеженькую, которую можно назвать “вовлекающей”, стоящую на на блокчейне и LLM.

Отсель и долго все эти три машины станут работать одновременно. Каждая из них будет стремиться переманить человека на свою сторону. Чем всё это закончится покамест никому не ведомо. Мне же видится, что это вообще не закончится. Просто появятся четвёртая, пятая, шестая машины… Процесс естественного размножения и эволюции социальных моделей пойдёт дальше и будет он идти всё шустрее. Не так далёк день, когда социальные машины станут устаревать быстрей мобильных телефонов.

Общество же станет делиться на страты в первую очередь по личной склонности индивида к той или иной социальной машинерии. Самые гибкие и шустрые “вовлекутся” свежей моделью. Более консервативные продолжат бороться за места в медленно гниющих корпорациях. И, наконец, самые несложные ребята пойдут на заводы и фабрики по примеру своих предков.

Государства станут выбирать “любимые модели”. Например уже совершенно ясно, что Россия и Китай будут стремиться вернуться к модели дисциплинарной. США и Европа продолжат настаивать на “спасении общества контроля”. Менее же крупные, и потому более гибкие политические игроки возможно, что и примкнут к “вовлекающей модели”.

Впрочем сейчас в США вышла сильная поблажка, как крипте, так и машинному разуму. И даже неизбежное возвращение демократической партии к рулю, вряд ли сможет способствовать новой посадке в бутылки этих двух всемогущих джиннов.

В общем предсказать, чем закончится “период фильтрации” покамест решительно невозможно. Я же полагаю, что он вообще никогда теперь не закончится. С ним случится то же самое, что случилось с постмодерном. О том же, что случилось с постмодерном я расскажу как-нибудь в другой раз.