Количество партнёров
Противоположного пола
Зависит в моей жизни от времени
Обратной зависимостью.
В юности одна подруга
Спросила меня:
Что ты собираешься делать
Со всей этой кучей самцов?
В конце должен остаться только один! -
Ответила я тогда.
Так оно со временем и вышло.
Чем старше я становилась,
Тем меньше меня привлекали парни.
И тем сильней я любила
Полных, умных, развратных
И разбитных девчонок.
Впрочем об этом я как-нибудь
Расскажу обстоятельно
И подробно.
Сейчас же я хочу рассказать
О последнем мужчине
В моей жизни.


Мы периодически встречаемся
Вот уже тридцать лет.
Я приехала за ним
Даже в Таиланд.
И я думаю, что мы вместе
До тех пор, пока
“Смерть или судьба
Не разлучат нас”.

Мы трахаемся
Не так, чтобы очень часто.
Раз в две-три недели.
Не то чтобы этот секс
Мне не нравился…
У него потрясающий запах,
Он большой выдумщик
И очень ласков.
Просто после ночи с ним
Секса хочется только сильнее…

Трахаться с ним -
Всё равно, что мастурбировать
На видео-порно.
Есть чувство,
Что все испытанные ощущения,
Ты вообразила,
Увидев на экране
Соответствующую картинку.

Возможно это потому,
Что он привык к мужчинам,
А я к женщинам.
Когда-то он был
Совершенно легендарным ходоком.
Но количество женщин
В его жизни с возрастом падало.
А количество мужчин росло.
В конце концов у него осталась только я.

Сейчас он лежит около меня,
Совершенно голый и пьяный.
Он уже спит.
А я тыкаю пальцем в экран смартфона,
Набирая это стихотворение.

Он сегодня пытался снова
Мне объяснить,
Почему он так и не смог
Остановиться в любви.
Почему его продолжает
Нести куда-то,
В его сорок восемь,
С его странной,
И прекрасной семьей
И сложной,
Непонятной работой.

Я “электрический пёс любви”
Говорит он. Точнее я Адам.
Я живьем видел
Райский Сад.

Я был за Зеленой Дверью,
Я отведал Зеленого Меда.
Поэтому мне и нет
И не будет покоя.
Никогда!

Я знаю,
Что за историю я сейчас услышу.
Я слышала её десятки раз.
И всякий раз,
Он рассказывал её,
Будучи в полные слюни.
Он просто не помнит о том,
Как он мне всё это
Уже рассказывал.

Но история мне нравится.
Я снова хочу ее услышать.
И я подыгрываю ему.
Я говорю:
Что ты имеешь ввиду?
О чём ты?
Я тогда был совсем мальчишкой
Начинает он свой рассказ. -
Я был девственником.
Каждое лето я отдыхал с родителями
В роскошном кавказском доме
Недалеко от Сочи.

Этот дом принадлежал
Периодически оперировавшему
Моего отца хирургу.

В те времена
Хеликобактер был уже открыт.
Но медицинское сообщество.
Не обратило внимания
На работу Валерия Яворского,
Написанную на польском языке.
Язву продолжали лечить
Исключительно хирургически.
То есть просто вырезать
Пораженные куски желудка.

Мой отец дружил
Со своим хирургом очень близко.
В СССР свободомыслящие
Образованные люди
Охотнее создавали кружки,
Внутри которых бытовали
Высокая дружба
И взаимопомощь.

Сегодня с этим сложней.
Сегодня носители культуры
Разобщены в гораздо большей степени.
Тех могучих кучек больше нет.
Есть крошечные
И политически ничтожные
Группки по интересам.
Вот мы с тобой, например.
Возможно поэтому
Актуальный мир выглядит так,
Словно разум вообще не участвовал
В его формировании.

У хирурга был сын, Артем.
Мой ровестник.
Очень привлекательный парень.
Худой, кавказский юноша
С длинными, вьющимися
Черными волосами.
Пахло от него морем,
Солнечной пылью и черносливом.

Мы сразу же подружились.
Артем, как и я
Обожал Александра Грина,
Паял радиоприемники,
Любил плавать
И нырять с большой высоты.
Мы стали везде ходить вместе.

Мы строили очень сложные
Замки из прибрежной гальки,
Вырезали из дерева
Крайне детализированные корабли.
Делали воздушных змеев
И всякие креативные снасти
Для ловли форели.

Мы очень много читали
А потом пересказывали друг другу книги.
Мы оба писали стихи.
Подражая Гумилеву
И раннему Багрицкому.
Но главной, сближающей нас,
Забавой
Являлась воображаемая вселенная.
У нас имелся вымышленный мир
Один на двоих.
И мы вместе день за днем
Создавали бесконечный
И увлекательный нарратив
Об этой вселенной.
В том мире жили мы,
Наши родители
И наши немногочисленные друзья.
Обитали там
И герои любимых книг
И любимые игрушечные солдатики
Которым мы давали
Причудливые иностранные имена.
Но случались там и совершенно оригинальные
Полностью вымышленные персонажи.

Мы буквально часами
Лежали на узком галечном пляже
И сочиняли наш мир.

Однажды, рассказывая
Очередной сюжет
Бесконечного нарратива
Нашей выдуманной вселенной,
Артем положил голову
Мне на бедра.

С этого момента
Наше общение стало тактильным.
Мы использовали любой повод
Чтобы прикоснуться друг к другу.
Однажды я лежал на животе
На горячей гальке,
Артем сказал, что я так сгорю
И улегся мне на спину.
Я почувствовал ягодицами,
Как его член стал твердым.
Мы так лежали
Наверное целый час,
Почти не шевелясь,
Боясь спугнуть состояние
Острого, волнующего счастья.
Артем в результате
Сгорел напрочь.

Как то осенним вечером
Мы пришли на водопад
С другими ребятами.
Меня должны были инициировать
В "кавказского парня".
Для этого мне предстояло
Прыгнуть с очень высокого
Каменного лба
В совершенно невидную оттуда
Чашу водопада.
То есть инициируемый прыгун
Бросался прямо на каменный лоб,
Но, в силу физических законов,
Его тело огибало округлую скалу
И падало в полную воды
Чашу под водопадом.
Первый раз совершить такой прыжок
Было ужасно трудно.

Я вылез на каменный лоб
И очень долго не мог
Заставить себя прыгнуть.
Думаю, что я стоял там
Пару часов,
Потому что солнце успело сесть.
Ребята внизу,
Невыносимо обидно
Потешались надо мной.
Потом им это надоело
И они ушли.
Остался один Артем.
Он молча ждал меня,
Сидя на толстом корне.

Когда солнце село,
Прыгать стало нужно
Не на безжалостный камень,
А просто во тьму.
И я прыгнул.
Короткий мой полет
В журчащей и гремящей тьме
Был пронзительно сладок.
И ещё слаще
оказалось падение
В бурливую глубь
Водопадной чаши.

Мои страх и унижение
Были полностью вознаграждены.
Когда, дрожа от холода,
Я вылез на берег,
Артём укутал меня полотенцем,
Крепко обнял
И поцеловал в губы.
Там же, на камнях,
Мы в первый раз
Занялись любовью.

А потом лежали
Глядя на звезды
В продолговатой прорехе
лилово-черной массы
Древесных крон.
Мы не говорили о любви.
Мы просто её чувствовали.

Полное журчащей тьмой ущелье
Пахло сыростью, йодом и кошкой.
Было холодно и пряно…
С тех пор я всегда,
Оказываясь около водопада,
Или даже просто
В узком сыром ущелье,
Испытываю сексуальное возбуждение
И невыносимую тоску.
Потому я так долго
Жил на Шри-Ланке.
Там очень много водопадов.
Вот только с сексом
Там полный швах.

Когда я стану совсем
Сексуально непривлекательным,
Я снова вернусь на Шри-Ланку.
Буду там мастурбировать по ночам,
Лёжа на спине около водопада.

Инициацию мне не засчитали,
Но это было теперь не важно.
Мы перестали общаться
Со своей компанией.
Нам хотелось быть
Только вдвоем.

О нас шептались.
Но лишь за спиной.
Мы оба были драчливы
И вдвоем представляли собой
Грозную силу.

Однажды в сиреневых сумерках
Мы вернулись из леса,
В который ходили,
Чтобы любить друг друга
Вдали от чужих глаз.

Мы вошли в дом
Совершенно неслышно.
Наши отцы
Сидели на большой, застекленной веранде,
Второго этажа,
Служившей также библиотекой.
Они курили настоящие
Толстые сигары,
Которые покупали
У турецких контрабандистов,
Пили ароматное сухое вино
И говорили о нас.

Они все про нас знали.
Они знали не только о том
Что мы трахаемся,
Но и о том что у нас
Настоящее чувство.
Это нормально в их возрасте, -
Говорил мой отец, -
Я тоже подростком
Был влюблен в мальчика.
Но у нас ничего не срослось.
Мы были слишком стеснительны.
Хорошо, когда дети
берут от жизни
Больше чем их родители. -
Ответил отец Артема.
И еще хорошо,
Что никто ни от кого
Не залетит.
Знаешь, я даже этим хорькам завидую.
Зачем завидываешь? -
Сказал отец Артема,
С утрированным
Кавказским акцентом, -
У тебя такой красывый жина!

Это было сказано с такой интонацией,
Что в моей голове
Вдруг сложился обширный пазл.
Я понял, почему мы проводим здесь
Буквально каждое лето.
Почему мы с Артемом живем
На первом этаже,
А второй,
На котором ночуют наши родители,
На ночь всегда запирается
На ключ.
Я понял почему наши родители
Так любят путешествовать без нас
И почему в спальне отца Артема
Никогда не горит свет.

Мои родители и Артемов отец
Были тройкой.
Наши отцы любили мою мать.
Они проводили ночи
В одной постели.
И пользовались любой возможностью
Побыть втроем.

Мать Артема умерла от рака
Когда Артему было четыре.

Ты знал, что у наших родителей роман? -
Шепнул я Артему.
Конечно. Это же очевидно!
Кому как.

После этого разговора
Мы перестали таиться.
Мы стали вести себя дома,
Как влюбленная пара.
Стали спать в одной постели
И целоваться в присутствии родителей.

В какой-то момент
Родители наши решили,
Что раз мы ничего не стесняемся,
То им тоже все можно.
В нашем большом доме
Воцарились любовь и свобода.
Конечно родители проговорили вслух,
Что соседи знать ни о нас,
Ни о них ничего не должны.
Но мы и сами это
Отлично понимали.


Наша с Артемом любовь
Продолжалась
Очень долго.
Около пяти лет.
Зиму мы проводили порознь.
Я учился в Москве,
Артём в Тбилиси.
С тех пор я не терплю зиму и снег,
Как только я выглядываю
В зимнее, замерзшее окно,
Во мне просыпается
Та, юношеская, невыносимая горечь
Долгой разлуки с любимым человеком.

Зимой мы писали друг другу
Длинные красивые
Любовные письма.
Так я впервые попробовал
Порно-письмо.
То что происходило между нами зимой
Можно назвать сексом по переписке.

Именно в таком письме
Артем предложил мне
Найти девушку.
Одну на двоих, конечно.

Сказано, сделано.
Следующим летом
Мы соблазнили очень красивую
Русскую девушку Свету.
Но с ней наша любовь
Как-то теряла живость.
Света постоянно думала о том,
Как мы выглядим со стороны.
Даже во время любви
Она принимала искусственные,
Картинные позы.

Это было ужасно.
Мы попробовали
Мирно расстаться со Светой.
Она закатила нам истерику.
Пообещала рассказать
О нас всему городу,
Если мы её бросим.
Мы поняли, что попали
И решили пуститься в бега.

Мы взяли палатку
И ушли в пеший горный поход.
Счастье снова вернулось к нам.
Мы были теперь вдвоем
Буквально все время.
И мы были совершенно одни
В естественной среде
Человеческого обитания,
В реликтовом горном лесу.

Мы нашли живописное ущелье
Недалеко от озера Рица
И решили пожить там недельку.

Ущелье было прекрасным.
Через него протекала
Глубокая и бурная
Горная река,
Окруженная замшелыми
Сырыми деревьями.
Мы поселились
В широкой пещере,
Вымытой в скале
Весенними потоками.
Пещера была похожа
На сцену маленького театра.
Она была прямо над водой.
Ночью наш костёр
Отражался в мощных струях
Глубокой и ледяной реки.
В свете этого костра
Мы каждую ночь
Занимались любовью.

Однажды такой ночью,
Когда я лежал,
Облокотившись спиной
На оранжевый, круглый валун
И Артём ласкал меня ртом.
Я увидел,
Что с противоположного берега
На нас смотрят
Большие, красивые
И вожделеющие женские глаза.
Из кустов над рекой
На нас глядела
Совершенно голая девушка.

Я поманил её рукой.
Она быстро переплыла реку.
Несмотря на свою крайнюю полноту,
Девушка легко забралась
По скользким камням в нашу пещеру.

Она вообще была ловка и сильна,
Как молодое лесное животное.
И, как вскоре выяснилось,
Она была столь же откровенна
И страстна в любви.

Мы встретили девушку
На краю нашей "сцены".
Протянули ей сразу две руки
И помогли забраться.
Когда она поднялась,
Мы обняли её с двух сторон.
Артём спереди,
А я со спины.
В этот момент раздался
Самый настоящий гром.
В наше ущелье пришла гроза.

Когда Артём
Целовал девушку в губы,
А я закрылся всем лицом
В её вульву,
Хлынул плотный, мощный
Ароматный ливень.
В этот момент наше ущелье
И мы сами
Словно бы потеряли
Свойство реальности.
Мы словно стали символами
В энигматичном и древнем тексте,
Ущелье наше стало Эдемом,
А мы его бесконечно счастливыми обитателями.

Девушку звали Тамара.
Она была совершенно круглой,
С огромными животом
Грудью и бедрами.
Она жила в нашем ущелье
Уже третий месяц
И все три месяца
Она ходила голой.
Поэтому её тело
Было покрыто темнейшим
И очень ровным загаром.

Я не знаю, была ли Тамара
На самом деле сумасшедшей.
Она все время была под чем-то.
Утро она начинала
С хорошей трубки травы.
У нее были запасы
Консервированных цветов
Рододендрона.
Она ела их каждый день,
Кроме того
Она употребляла грибы
И варила отвары
Из каких-то трав.

Через много лет
Я напишу несколько картин
Под общим названием
“Поедание цветов”.
На этих картинах
Была изображена Тамара.
Во всей своей архаичной
И грациозной полноте.
Тамара на картинах
Срывает ртом с куста
Большие белые цветы.

Тамара жила
В полностью воображаемом мире.
Она считала себя ведьмой,
А, точнее, женским воплощением
Шекспировского Просперо,
И одновременно
Реинкарнацией царицы Тамары.

Нас она полагала духами.
Она была уверена
Что сама призвала нас,
Просто потому что ей
Не с кем было трахаться.
Артема она называла Калибаном,
А меня Ариэлем,
Коротко Ари и Кали.

Ни до и не после
Я не встречал женщину
Более откровенную
В любви и более страстную.
Мы прожили
В Эдемском саду втроем
Два месяца.
Все это время
Остальной мир
Просто не существовал.
Мы словно парили недвижно,
В янтарно-медовой толще
Абсолютного счастья.
Всю нашу жизнь
Составляли любовь,
Еда и нескончаемый трип.
Тамара угощала нас тем,
Что принимала сама.

Мы с Артемом просто не верили,
Что это все может закончиться.
Тамара заразила нас
Своей верой и мистогогией.
Мы и правда думали,
Что мы покинули тварный мир.
Что мы то ли погибли
И попали в Рай,
То ли были взяты туда живьем
За искренность и беззаветность.
Мы полностью потеряли то,
Что называют "чувством реальности".
И это плохо для нас закончилось.

Однажды Тамара пошла
В ближайшую деревню,
Чтобы купить вина.
У нее приближался день рождения.
И в деревне её схватила милиция.
Оказывается Тамара
Убежала из дома.
И её давно и безуспешно
Разыскивали.

Больше мы её
Не видели никогда.
Мы долго и тщетно
Её разыскивали.
Но найти не смогли.

Очень печально то,
Что наша с Артёмом любовь
После этого стала неполной.
Теперь мы знали,
Что подлинным числом любви
Было три, а не два.
И парные отношения
Стали казаться нам пресноватыми.

Однажды Артем уехал учиться в Берлин.
Скоро он перестал
Отвечать на мои письма.
А потом я узнал,
Что он женился на
Очень полной
И красивой немке
И получил немецкое гражданство.

Так растаял в воздухе
Аромат последнего цветка
Эдемского сада.
С тех пор я постоянно ищу
Вход в этот сад.
Я ищу свою Зеленую Дверь.
Мне всё кажется недостаточным.
Неискренним, натянутым,
Лживым и глупым.

Дело даже не в том,
Что реальный мир
Менее комфортен,
Чем Эдемский Сад.
Дело в том, что реальность -
Это просто злая карикатура
На него.
Я живу, словно в Гинтаме
Или в советском журнале
"Крокодил".
Но все равно я счастливее других.
В Эдеме я заразился
Вирусом счастья.
И этот вирус до сих пор
У меня в крови,
Несмотря на все противовирусные,
Которыми кормит меня
Моя жизнь.

Я конечно отчетливо понимаю
Что в нашем мире та любовь
Просто была обречена.
У неё не было шансов выжить.
Именно это кажется мне
Самым огорчительным...
…..

Я глажу его по волосам.
Его голова лежит у меня
На коленях.
Я говорю:
У меня есть одна идея.
Мы же с тобой оба писатели.
Так и давай создадим вселенную
В которой такая
Единственно истинная любовь сможет быть долгой!
Давай! - отвечает он и горько улыбается.